Наша материальная среда, то, в чем мы живем и по чему ходим, включая дома, районы и целые города, было сделано в СССР. Много было там спроектировано такого – от панельных домов до космических ракет, – что продолжает в слегка поновленном виде использоваться до сих пор. Значительная часть населения, включая меня, тоже родом из советской страны. Но все больше в России и тех, у кого личного опыта той реальности нет. В любом случае 25 лет – это много. Двадцать пять лет, как замечает историк Владислав Зубок, автор первой статьи в серии «Наше советское», посвященной памяти СССР, – это начало провала живой памяти о событиях.
Внешне в нашей жизни много такого, что прямо заимствовано из современности (modernity) западного типа – некоторые (не все) элементы рынка, машины, одежда, даже «одежда для города», если можно так назвать городское благоустройство. Но советская современность – это основа, на которую нагромождены супермаркеты, пригородные шопинг-моллы, таунхаусы, фитнес-центры, барбер-шопы и кафе, не отличимые от своих американских собратьев.
Слепые пятна любви к родине
Чем дальше мы уходим от советского проекта, тем больше объяснений он требует – хотя бы потому, что в публичной дискуссии он предстает почти исключительно в своей геополитической ипостаси. Довольно легко, как выяснилось, взять от Советского Союза что-то не относящееся к повседневности – например, его способность проецировать силу в международной политике – и сделать это главной темой, полностью вытеснив из общественного сознания все, чем была советская реальность для ее непосредственных обитателей.
Оказалось, что символическое благополучие – до сих пор прекрасно воспринимаемая ценность. Символическим благополучием можно назвать все то, что необъяснимым (для меня) образом приносит удовлетворение большому количеству людей, никак не влияя на их земное и человеческое благополучие. Странность еще и в том, что символические победы («нас боятся», «можем повторить» и т. п.) нельзя адекватно сравнить с религиозным переживанием, притом что официально принятые традиционные религии заняли в политической конструкции то место, которое до 1917 г. занимало православие. Сформировавшаяся новая гражданская религия – это религия власти, силы и ценностной обособленности от всего остального мира.
Back from the USSR: второй круг
Сторонники победившей модели – всего сделанного в СССР, включая ракеты, к которому добавлены вещи, не делавшиеся в СССР, – исходят из того, что все ее составляющие прочны. Если это так, то государство рабочих и крестьян, строившееся сто лет, наконец построено. Незыблемы дома и домишки, которые десятилетиями ждут ремонта. Прочны организации и учреждения, в которых к советской отчетности и ответственности только перед вышестоящими (а не обществом) добавлен мотив извлечения прибыли. Неуязвимы чиновники-бизнесмены, и не вызывает напряжения глубокое неравенство. Крепко держатся стандарты потребления, утвердившиеся за последние 20 лет, и монолитно общество, каждая робкая попытка которого начать формировать социальный капитал – в НКО, приходах и других сообществах – жестко пресекается.