Избрание Дональда Трампа уже перекрыло Brexit. Для США это тоже «выход» – из сработавшейся модели демократии, политики, балансировки внутренних и внешних интересов, диспозиции «друг – враг». Более того, это намек на выход из устоявшейся идеологии – системы ценностей, целей и принципов, отказываться от которых в Штатах нельзя, не предавая идентичности. American exceptionalism – вещь эластичная, но не во всем. И как бы потом ни успокаивалась реальная политика на фоне экзотики предвыборных заявлений (Британия тоже буксует), избрание Трампа вполне тянет на Trexit (кстати, уже породивший Calexit – движение за выход Калифорнии из состава США).
Спектр реакций на событие простирается от панического «мир обрушился» через «неизвестно еще, чем все обернется» до успокоительного «ничего страшного, система переварит». Но сам эффект потрясения мало кто отрицает, а отрицающие скорее кокетничают.
Как голосовала Америка
Рекордная досрочная явка и ночные очереди на избирательные участки
Для понимания сути реакции важно сослагательное наклонение: победа Клинтон отменила бы весь этот ажиотаж. До последнего момента все было на грани, но потенциальные эффекты того или иного исхода совершенно несопоставимы. Даже предсказатели триумфа Хиллари не нашли бы повода упиваться своей проницательностью. Иван Курилла написал: «Предсказуемые победы не нуждаются в объяснениях. У непредсказуемых поражений объяснений очень много». Что мы и имеем.
Для оценки всей этой аналитики сейчас существеннее не конкретные выводы, а факторы ее небывалой активизации. При другом исходе мы не узнали бы всей этой коллективной мудрости, задним числом объясняющей логику сенсации. Мы не узнали бы, насколько оправдан протест синих воротничков против истеблишмента, откуда в США весь этот правый популизм, заражающий даже интеллектуалов. Мало кого интересовало бы, почему за изоляциониста не голосовали черные, но голосовали латиносы и как могла вообще столь резко сдвинуться «граница между умными и глупыми». Ничего умного не написал бы выдающийся американист Леонид Смирнягин, предсказывавший госсекретарю победу лендслайдом (60:40 по голосам), а теперь спешно реабилитирующийся тонкими заметками по поводу. Выяснилось бы, что подобный облом давно предсказывал Григорий Юдин (хотя и ошибся в расчетах по времени), но и этот его анализ прошел бы вторым планом, никого не впечатляя. И к следующему электоральному циклу все пришли бы примерно с таким же пониманием сути, глубины и масштабов кризиса самой модели демократии, какое было до последнего момента перед объявлением результатов и только начинает меняться.
Это проблема не конкретного взгляда, а старой, привычной, как вывих, оптики, в которой принято считать, что выдающиеся события объясняются не менее масштабными причинами. Умы крепки, и мысли наши быстры, но движение истории мыслится, как у Кутузова в «Войне и мире», – с инерцией катка. Когда же считавшееся невозможным вдруг вопреки всем прогнозам происходит, тут же выясняется, что к этому все давно шло и просто руки не доходили написать, на каком разломе эпох мы оказались. Как сказал бы Ноздрев, крепость задних умов уму непостижимая.
Зачем России Трамп
На этом фоне стираются принципиально значимые, если не решающие «детали» самой кампании, хотя в технике работы и привходящих событиях было много случайного и вариативного. Моментами кандидаты шли ноздря в ноздрю, и Трамп рвался вперед в пределах погрешности. Развилка всегда была: всего несколько чуть более успешных ходов с одной стороны и чуть менее провальных с другой – и сенсация не состоялась бы. Даже по раскладу выборщиков, а не голосов (вовсе пополам) все могло сложиться совсем иначе в зависимости от «нюансов» борьбы – начиная с выдвижения кандидата демократами и заканчивая акцентировкой штатов в последние два дня. Парадокс в том, что невозможное вчера нынешние объяснения делают неизбежным – вместе того чтобы всерьез осмыслить в происшедшем все значение технического и случайного. По данным Семёна Павлюка, во Флориде, Мичигане, Висконсине и Пенсильвании голоса, отданные либертарианцу Гэри Джонсону, могли бы уйти к Хиллари, и тогда она побеждала бы с соотношением 1,41:1 – только из-за перемещения ничтожной части избирателей в 4 из 50 Штатов.
Вся эта микрофизика важна не ради исторической справедливости, а для понимания специфики предмета. Если возможно опрокидывание доски, это сильнее правил игры и меняет саму модель: нарушение становится сутью. А это уже предмет высокой теории. Если конспирология объясняет события в примитивной версии лапласовского детерминизма, жесткими, механическими связями причин и следствий, то продвинутая аналитика оперирует вероятностно-статистической логикой, которая ищет результирующую в море стохастики. Будущее здесь тоже неизбежно – но только с большей или меньшей вероятностью.
Америка против Трампа
Тысячи демократов, недовольных его избранием, вышли на улицы
То, с чем мы имеем дело, требует принципиально иной логики анализа и прогноза. Речь идет не о стандартно предсказуемых динамических или вероятностных историях, а о процессах бифуркационных, в которых развилки множатся и в принципе не поддаются обычной экстраполяции. В таких процессах малые сигналы на входе могут давать несоразмерно большие и часто вовсе не предсказуемые эффекты на выходе, поэтому здесь работают совсем другие критерии оценки микрособытий на каждом из этапов, в каждой точке и в каждый момент. Каскады бифуркаций упакованы в «черный ящик», поэтому вы никогда не узнаете, какая именно цепочка причинно-следственных связей реально сработала. Случайные мелочи здесь могут менять саму природу системы, поэтому, когда вы еще только входите в бифуркационную схему, можете считать, все самое неприятное уже случилось.
Психологически понятно, почему для всей этой профессиональной и бытовой аналитики мир не обрушился гораздо раньше. «Высокие лбы» в этом не лучше «пикейных жилетов». Когда очень хочется одного исхода, с трудом верится в другой, а потому логика рисков с неприемлемым ущербом не работает. Но задача аналитики как раз и заключается в снятии психологии. С точки зрения кардинального изменения с «пересмотром всего» главное случилось, уже когда Трамп выиграл республиканские праймериз, если не раньше. С этой же точки зрения победа Хиллари тоже никак не отменяла бы принципиальной новизны ситуации. Видимо, не все решили бы, что обошлось и можно расслабиться, но такой мобилизации, как сейчас, точно не было бы, хотя она была необходима – и гораздо раньше. Неверие в то, что клоун и шоумен может стать президентом серьезной страны, ослабило стратегию демократов, которую вряд ли можно считать до конца отмобилизованной.
Задача новой аналитики не в том, чтобы post factum доказывать в случившемся неизбежность невозможного, а в том, чтобы вовремя отслеживать входы в бифуркации, когда уже не остается ничего, как только закладываться на русско-американский авось.
Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов